Клуб масок. Взросление Ское [litres] - Елена Эдуардовна Бодрова

36

– Обратно я приехал на двенадцатом трамвае. Давай и туда поедем на нем.

– Логично.

Ребята дождались нужного трамвая.

– Остановка была какая-то невзрачная, люди серые, деревья пыльные.

– Спасибо, что описал весь наш город в одном предложении. А конкретнее? Может быть, название? На остановочном комплексе бывают такие буковки, из которых складываются слова. Например, «ул. Ленинградская». Знаешь такое?

– Названия не было. Но видны были три трубы комбината в красно-белую полоску.

– Табличка на доме?

– Переулок, 6.

– Просто переулок?

– Не просто переулок, а шесть.

– Очень смешно. Как мы найдем это место?

– Будем смотреть в окно, а когда заметим пыльные деревья и трубы комбината – выйдем.

– У меня ощущение, что я разговариваю с пятилетним ребенком.

– Это единственный способ попасть в клуб масок.

– Вот-вот.

37

Вышли на самой серой из остановок.

– Здесь?

– Похоже. Вон трубы. Только их почему-то две, а было три.

– Не обращай внимания. Две, три – какая разница? Это же металлургия. Одну уже переплавили во что-нибудь более полезное. Как выглядел дом?

– Желтоватый, облупленный. Четырехэтажный. С аркой.

– Здесь почти все такие. Только с арками проблема. Видишь хотя бы одну?

– Нет.

– Может, без арки сгодится?

– Может, и сгодится, – улыбнулся Ское. Его забавляли поиски неведомого дома в компании Вадима. – Давай остановимся на этом.

– Уверен? – с сомнением посмотрел на приятеля Вадим.

– Нет, но с чего-то же надо начинать. Он, конечно, тоже без арки, но вдруг это не принципиально?

– Да действительно. Арки такие непостоянные.

Ребята подошли к дому поближе. На его боку висела табличка: «Ул. Чайковского, 26».

– Не тот. Но композитор хороший.

– Это не композитор, это дом.

– Знаю. Пойдем дальше, проверим соседний.

Когда приблизились к соседнему дому, увидели подобную табличку: «Ул. Чайковского, 28». У Вадима зазвонил телефон. Он достал его из кармана куртки, посмотрел на экран, нахмурился, но ответил. Несколько секунд слушал, что ему говорят, а потом раздраженно ответил:

– Пап, я не могу сейчас… Чем я таким важным занят? Ничего сверхъестественного: всего лишь ищу клуб, в котором люди в масках зверей читают друг другу стихи, а руководит всем этим делом енот. Что?.. И не думал шутить. Я не… Сегодня воскресенье, папа…

Вадим замолчал, выслушивая ответ отца.

– Ладно. Как скажете, Алексей Викторович, – холодным тоном произнес он и сбросил вызов. Посмотрел на Ское: – Похоже, моя встреча с енотом отменяется ради встречи с… Ну, не будем ругаться. В общем, отец зовет меня на деловую встречу, которая состоится почему-то сегодня, а не завтра, как планировалась.

– Ничего страшного, Вадим, иди.

– Останешься искать клуб?

– Прогуляюсь немного в этом районе. На часах уже полшестого, на собрание клуба мы все равно опоздали.

– Ладно. Уехать бы еще отсюда, – Вадим сунул руки в карманы и огляделся. – Вызову такси, – он вновь достал телефон и, прежде чем набрать номер, усмехнулся: – Еноту привет, если встретишь.

38

Ское гулял по улице Чайковского до темноты. Отчего-то ему нравилась магнитогорская тьма. Она была неровной. Не все фонари горели: некоторые мигали, другие не работали. По краям тротуаров лежали листья, почти неразличимые в темноте.

Ское думал о фильме. Откуда берется сюжет? Сегодня его нет, а завтра может появиться из сущей мелочи вроде этих листьев, которые как будто спрятались от людей в ожидании холодов. Чего еще могут ждать упавшие с дерева листья?

Листья напомнили Ское музыку в конце фильма. Он сам не понимал, чем же они похожи. Чем-то неуловимым. А может, неуловимость и есть их общая черта? В фильме, когда история уже закончилась, зачем-то звучит музыка. Кому она теперь нужна?

Так и листья. Дерево сбросило их на землю, но они зачем-то все еще красивы. Даже красивее летних. Притихшие, спокойные, смиренные.

Ское увидел арку. Из нее показалась морда козы. Ское от неожиданности остановился. Коза остановилась тоже, но лишь на секунду; потом резко, будто бы испуганно, скрылась в тени арки. Ское быстрым шагом последовал за ней. Эта девушка явно из клуба масок. Ское вспомнил ее: она опоздала и хриплым голосом декламировала длинное странное стихотворение. Сейчас он спросит у нее, где находится клуб.

Ское забежал в арку и оказался в том самом дворе. Понурые дома снова шептались ветром. Он огляделся. Козы нигде не было видно. Двор вновь был пустой, словно необитаемый. Ское нашел подъезд с потрепанным плакатом-вывеской клуба масок и вошел внутрь. Преодолел два темных этажа, на третьем брезжил свет от раскачивающейся лампы. Ское дернул ручку единственной на этаже двери, но та оказалась заперта. Он постучал – тишина. Посмотрел на часы – без пятнадцати семь. Конечно, собрание клуба уже закончилось.

Ское вышел на улицу и вновь огляделся. Куда же делась девушка в маске козы? И почему убежала от него?

Обдумывая случившееся, Ское перешел дорогу к трамвайной остановке. Вскоре подошел двенадцатый номер. Ское намеревался спросить у контролера, как называется остановка, но в вагоне никого не оказалось. В полном одиночестве он проехал какие-то тусклые, будто заброшенные, районы, мост через реку Урал. Когда трамвай въехал на другой берег реки, люди стали заходить в вагон.

Ское сошел на своей остановке и медленно побрел к дому.

«Какой удивительный город, – подумал Ское. – Он многое прячет в пыли своих улиц под слоем обманчиво-серой краски».

39

Вадим и Алексей Викторович вернулись домой поздно. Вадим бросил куртку мимо вешалки и молча направился на второй этаж, в свою комнату.

– Куртку повесь нормально! – крикнул ему вдогонку отец, но Вадим уже поднимался по лестнице с самым упрямым видом. – Я же извинился, что оторвал тебя от прогулки. Вадим!

Алексей Викторович последовал за сыном. У двери комнаты поймал его за рукав и развернул к себе.

– Не веди себя как ребенок. Это работа. Ее надо работать. Так получается, что не всегда по будням.

– Я вообще не понял, зачем был нужен там, – с нажимом ответил Вадим.

– Затем, что ты стажируешься. Твое участие обязательно. Учишься, набираешься опыта.

– А меня достало стажироваться у тебя!

– Есть устрицы и молча улыбаться было слишком сложно?

– Плевать на устрицы, я их терпеть не могу! Дело не в этом.

– А в чем?

– В том, что ты мной помыкаешь!

– Я твой руководитель, Вадим. А ты подчиненный.

– Достало быть твоим подчиненным!

– Когда-нибудь ты займешь мое место, станешь директором. Но не сейчас.

– А я не хочу быть директором!

– Остынь, Вадим.

– Я! Не хочу! Быть! Директором!

– А кем ты хочешь быть?

– Да хоть кем! Лишь бы подальше от тебя!

Алексей Викторович глубоко вздохнул и оперся о